Всматриваясь в бездну. Очерки по вершинной психологии - Дмитрий Степанов

О. Ранк также полагал, что безумие и истина тесно связаны между собой. Познание истины человеком, по его мнению, влекло за собой его отчуждение от мира «нормальных» людей. Ценности этого мира становились иллюзией для «мученика познания», а сама истина причиняла ему невыносимые страдания, делала его душевнобольным.

Предельно было развито представление о безумии как способе приобщиться сакральному в работах представителей «антипсихиатрии». Так, Р. Д. Лэнг рассматривал безумие как экзистенциальную смерть человека, смерть, чреватую новым рождением, но рождением уже в новом сакральном качестве, в качестве человека, причастного нездешним истинам. По его словам, «когда человек сходит с ума, наблюдается значительное перемещение его положения по отношению ко всем областям бытия. Центр его переживания передвигается от эго к „я“. Земное время становится чисто эпизодическим, существенно только вечное. Однако сумасшедший находится в смятении. Он путает эго с „я“, внутреннее с внешним, естественное со сверхъестественным. Тем не менее для нас он может быть, даже посредством своего явного крушения и распада, проявлением священного. Он изгнан со сцены бытия, он – чужак, посторонний, подающий нам сигналы из пустоты, в которой он тонет, – некой пустоты, которая может быть населена существами, о которых мы даже не мечтаем. Их обычно называют демонами и духами, и они были некогда известны и названы… Сумасшествие – не обязательно разрыв. Оно может стать также и прорывом. Потенциально это освобождение и обновление, но также порабощение и экзистенциальная смерть.» [37, с. 310 – 311]

С другой стороны, психоаналитические представления об антиповедении связывали творческие способности человека, гениальность с безумием и преступлением. По Юнгу, художественное творчество есть «порождение ночной сферы. К ней приближаются также духовидцы и пророки… Но с этой сферой знакомы также великие злодеи и разрушители, омрачающие лицо времен, и умалишенные, которые слишком близко подошли к огню…» [90, с. 267]

С этой точки зрения творчество рассматривалось как отклонение от нормы, как форма невроза. В художественных произведениях психоаналитики искали ту же «первосцену», что и в жалобах своих пациентов. Поведение художника характеризовалось ими как асоциальное, безумное, а иногда и преступное.

В полной мере такое отношение к художнику и его творчеству выразил восприимчивый к психоаналитическим идеям Томас Манн в своих статьях о Достоевском и Ницше, а также в романе «Доктор Фаустус». Он описал Достоевского и Ницше как преступных безумных гениев, чуждых бюргерскому миру и причастных тайнам преисподней: «Преступление» – я повторяю это слово, чтобы охарактеризовать психологическую родственность Достоевского и Ницше… Обоим свойственна экстатичность, познание истины, рождающееся из внезапного, полубезумного озарения, и к тому же религиозный, иначе говоря – сатанинский морализм, который у Ницше назывался антиморализмом… Ницше утверждает, что всякий духовный отход и отчуждение от бюргерски общепризнанного, всякая самостоятельность мысли и отрицание традиций родственно мироощущению преступника и позволяет проникнуть в его духовный мир. С моей точки зрения, можно пойти дальше и сказать, что это относится вообще ко всякой творческой оригинальности, ко всякому художественному творчеству во всеобъемлющем смысле этого слова… иные взлеты души и познания невозможны без болезни, безумия, духовного «преступления»…» [39, с. 334 -335, 338]

Таким образом, очевидно, что в основе психоаналитических концепций лежит не объективное исследование бессознательных явлений, а выражение субъективно значимых, аффективно-ассоциативных связей между бессознательным, как его понимали психоаналитики, и целым рядом других феноменов, в свое время устойчиво связывавшихся архаичным человеком с представлением о сакральном. Бессознательное, как правило, ассоциативно связывалось с низом (телесным, психическим или социальным), сакральным, чуждым, женским, скрытым, левым, смертью, ночью, антиповедением и т. д. Концептуально данные связи могли быть выражены самым разным образом: метафорически или буквально, в виде мимолетного сравнения или целостной гипотезы, фрагментарно или в полной мере. Различную форму они принимали в системе мировоззрения Фрейда, Адлера или Юнга. Но как бы то ни было, именно ассоциативные связи лежат в основе психоаналитических представлений о бессознательном.

Это мифопоэтическое понимание бессознательного свойственно и представителям современных психологических школ – будь то трансперсональная, интегральная, квантовая или какая-либо другая «психология», в которой сам черт ногу сломит. Более того, в современном психологическом концептуировании отмечается усиление субъективизации бессознательного. Вместо стремления критически осмыслить психоаналитические гипотезы, сделать изучение бессознательного более объективным, в указанных школах психологии наблюдается тенденция доведения до абсурда традиции мифологизации психического. Традиции, развитой тем снотолкователем, который спустился в ад, чтобы потрясти его, да только рассмешил чертей.

Использованные источники и литература

1. Абрамян Л. А. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АН Армян.

ССР, 1983. 232 с.

2. Аверинцев С. С. «Аналитическая психология» К.-Г. Юнга и закономерности

творческой фантазии. // О современной буржуазной эстетике. Сб. ст. Вып. 3. М.:

Искусство, 1972. С. 110 – 155.

3. Аверинцев С. С. К истолкованию символики мифа об Эдипе. // Античность и

современность. К 80-лет. Ф. А. Петровского. М.: Наука, 1972. С. 90 – 102.

4. Адлер А. Наука жить. К.: Port – Royal, 1997. 288 с.

5. Алексеев В. П. К происхождению бинарных оппозиций в связи с

возникновением отдельных мотивов первобытного искусства. // Первобытное

искусство. Сб. ст. Новосибирск: Наука, 1976. С. 41 – 46.

6. Анисимов А. Ф. Космологические представления народов Севера. М. – Л.: Изд-во

Акад. Наук СССР, 1959. 107 с.

7. Аргедас Х. М. Обычаи и обряды индейцев. Алма – Ата: Казахстан, 1989. 172 с.

8. Басилов В. Н. Избранники духов. М.: Политиздат, 1984. 208 с.

9. Бассин Ф. В. Проблема бессознательного. (О неосознаваемых формах высшей

нервной деятельности). М.: Медицина, 1968. 468 с.

10. Белкин А. И. Зигмунд Фрейд: возрождение в СССР? // Отечественный

психоанализ. СПб.: Питер, 2001. С. 386 – 404.

11. Березкин Ю. Е. Южноамериканский миф о свержении власти женщин. (Условия

формирования сюжета и его ареала). // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. Сб. ст. СПб.: Наука, 1991. С. 183 – 210.

12. Березкин Ю. Е. Мифы Старого и Нового Света. Из Старого в Новый Свет:

Мифы народов мира. М.: АСТ: Астрель, 2009. 448 с.

13. Бондаренко Е. А. О психическом развитии ребенка. (Дошкольный возраст).

Минск: Нар. асвета, 1974. 128 с.

14. Вейн А. М. Корабельникова Е. А. Сновидения. Медицинские, психологические,

Культурологические аспекты. М.: Эйдос Медиа, 2003. 224 с.

15. Вейнингер О. Пол и характер. М.: Терра, 1992. 480 с.

16. Волошинов В. Н. Фрейдизм. // Волошинов В. Н. Философия и социология

гуманитарных наук. СПб.: Аста – пресс ltd, 1995. С. 87 – 189.

17. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса. // Выготский

Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. Вопросы теории и истории психологии.

М.: Педагогика, 1982. С. 291 – 436.

18. Выготский Л. С. Мышление и речь. Психика, сознание, бессознательное.

(Собрание трудов). М.: Лабиринт, 2001. 368 с.

19. Выготский Л. С. Лурия А. Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна.

Примитив. Ребенок. М.: Педагогика – Пресс, 1993. 224 с.

20. Гартман Э. фон. Сущность мирового процесса, или Философия Бессознательного.

М.: Типография Грачева и К., 1873. Вып. 1. 322 с.

21. Дьяконов И. М. Архаические мифы Востока и Запада. М.: ЛИБРОКОМ, 2009.

248 с.

22. Запорожец А. В. Избранные психологические труды. В 2-х т. Т. 1. Психическое

развитие ребенка. М.: Педагогика, 1986. 320 с.

23. Иванов Вяч. Вс. Бинарные структуры в семиотических системах. // Системные

исследования. Ежегодник. 1972. М.: Наука, 1972. С. 206 – 236.

24. Иванов Вяч. Вс. Категория «видимого» – «невидимого» в текстах архаических

культур. // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту,

1973. С. 34 – 38.

25. Иванов Вяч. Вс. Бессознательное, функциональная асимметрия, язык и

творчество. (К постановке вопроса). // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по

семиотике и истории культуры. Т. 6. История науки: Недавнее прошлое

(XX век). М.: Знак, 2009. С. 335 – 342.

26. Иванов Вяч. Вс. Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие

семиотические системы. (Древний период). М.: Наука, 1965. 247 с.

27. Иорданский В. Б. Хаос и гармония. М.: Наука, 1982. 343 с.

28. Иорданский В. Б. Звери, люди, боги. Очерки африканской мифологии. М.: Наука,